Выступление Алексея Миллера на пленарном заседании ПМГФ-2024: «Газовый рынок 2024: контуры нового миропорядка»

Стенограмма

Ведущая: Алексей Борисович, как Вы сегодня оцениваете состояние европейского рынка после радикального сокращения поставок газа из России?

А. Миллер: Плохо.

То, что происходит на европейском газовом рынке, уже получило устойчивое определение — это искусственное разрушение спроса на газ. Но есть и более жесткие оценки и мнения экспертов. Некоторые говорят, что это можно назвать «энергетическое самоубийство» Европы. Другие эксперты говорят о том, что на наших глазах «экономический локомотив» превратился в «больного человека Европы».

И вы знаете, с этими словами можно согласиться. Поскольку, действительно, идет целенаправленное разрушение спроса на газ. Но возникает вопрос: зачем это делается, к чему это может привести и какие это будет иметь последствия?

Динамика понижения потребления газа в ЕС и Великобритании сохраняется. Например, за 9 месяцев этого года по отношению к аналогичному периоду 2023 года — еще минус 11 млрд куб. м. Вместе с тем, Европейский союз заплатил (за импорт ископаемого топлива — прим.) в 2023 году по отношению к 2019 году в ценовом выражении на 2,7% ВВП больше. Прошло всего-навсего 4 года. Даже такой низкий, понижательный уровень спроса на газ в конечном итоге, как мы видим, требует колоссальных, огромных финансовых трат.

Но здесь, конечно же, мы с вами должны понимать: низкий, высокий спрос, но надо каким-то образом сводить газовый баланс поступления и распределения. И если идет снижение объемов поставок на рынок, то вообще-то кто-то должен быть крайним, кто-то должен пострадать.

Ну вот Европейский союз — ничего лучше они придумать не смогли, по-видимому, — они выбрали крайним свою, европейскую, промышленность. И не просто европейскую промышленность, а становые хребты экономики Европейского союза, поскольку газоемкие отрасли — сталелитейная, цементная, химическая промышленность, с десяток таких отраслей — это отрасли, которые, действительно, являются основой, базой экономики Европы.

Увеличенная фотография (JPG, 670 КБ)

Такая политика, собственно говоря, привела к тому, что вот из этого десятка в некоторых отраслях за последние полтора года производство снизилось почти на 10%. Эти отрасли вышли на десятилетние минимумы производства. В некоторых отраслях себестоимость производства продукции выросла всего-навсего за полтора года на 25%.

Конечно же, всё это в конечном итоге сильно бьет по европейской промышленности. И всеми признано, что процесс деиндустриализации Европейского союза идет, что называется, полным ходом.

При этом, что касается энерготарифов — энерготарифы растут. Энерготарифы растут, и растут очень быстрыми темпами. Но здесь надо отметить еще такой очень важный фактор, как волатильность — волатильность цен на газ. А волатильность цен на газ и высокие энерготарифы знаете, к чему приводят? Приводят к тому, что невозможно осуществлять контроль за издержками на близлежащую, среднесрочную и тем более долгосрочную перспективу.

Тогда возникает вопрос: как же планировать производство на ближайшие годы?

Выясняется, что промышленные предприятия Европейского союза оказались в ситуации, когда некоторые уже просто закрылись, а, например, половина предприятий Германии, вы только вдумайтесь, рассматривает возможность перевода своего производства в третьи страны или сокращения производства. А 20% предприятий вообще полностью прекратили финансирование НИОКР. Но без финансирования НИОКР нет новых технологий. Без финансирования НИОКР нет технологического развития.

Посмотрим на другую сторону океана — на Соединенные Штаты Америки. И сравним цены на электроэнергию и цены на газ в США и Европейском союзе. Так вот, для аналогичных отраслей в Соединенных Штатах Америки электроэнергия стоит в 2–3 раза ниже, а газ — в 4–5 раз ниже.

Вопрос, который звучит абсолютно однозначно: может ли быть в этом случае европейская промышленность конкурентоспособной? Ответ: нет, не может быть.

Собственно говоря, что будет дальше? Очень коротко. Продолжится процесс деиндустриализации Европы. Это раз. Волатильность на газовом рынке еще больше возрастет. И, что самое неприятное, такая политика и такая ситуация на европейском газовом рынке могут привести к новому ценовому шоку на газ и к перебоям поставок.

Ведущая: Как Вы считаете, каковы сегодня главные ценовые тенденции на международных рынках газа?

А. Миллер: Если говорить о главных ценовых тенденциях на международных рынках газа, я хотел бы, в первую очередь, отметить те изменения, которые произошли на совсем еще недавно нашем главном рынке — европейском.

За последнее время очень много что изменилось, что повлияло на механизм формирования цен. Произошел отказ от долгосрочных контрактов по предсказуемым ценам. И с другой стороны, появился новый большой, серьезный игрок. Имя этому игроку: спекулятивный капитал. Появились новые правила игры. Появились новые торговые алгоритмы.

Европейские инвестиционные фонды держат в отдельных позициях объемы в масштабе 25 млрд куб. м газа, что соответствует одной четвертой всего газа, который закачан в подземные хранилища Европейского союза. Но это не конечный потребитель. Это спекулятивный игрок. И мы видим уже просто очень яркие ситуации, которые говорят, что этот игрок оказывает очень-очень сильное влияние на формирование цен и на высокую волатильность.

Совсем недавно — не буду называть конкретную сделку, конкретные компании, — появляется информация о том, что заключен большой контракт. Очень большой, большие объемы. Информация, которая появляется на рынке, на котором теперь такой серьезный игрок, приводит в такое движение цены на рынке, что мы до этого никогда не фиксировали. За 21 минуту цены на газ улетают на 12%.

Но что происходит на следующий день? Открытие сессии следующего дня — и цены возвращаются к прежнему уровню. Почему? Потому что следует опровержение того, что такая сделка состоялась и что она есть.

А как вы знаете, спекулятивный капитал зарабатывает как на повышательных тенденциях, так и на понижательных тенденциях. Мы видим сейчас рост цен. Опять же, а какие, собственно говоря, предпосылки при абсолютно фундаментальных «медвежьих» факторах к росту цен?

Мы видим сокращение спроса на газ. Факт? Факт. «Медвежья» позиция? «Медвежья» позиция. Причем очень-очень сильная «медвежья» позиция. Спрос на газ снижается, однако цены на газ растут. Закачка газа в подземные хранилища Европы очень-очень высокая. Показатели близки к максимальным, рекордным показателям за всю историю. «Медвежий» фактор? «Медвежий» фактор. А цены растут.

И мы просто-напросто фиксируем, что волатильность растет, и растет очень-очень быстро, быстрыми темпами. Если мы посмотрим на волатильность цены в течение дневной торговой сессии, то для примера вам хочу сказать, что до 2020 года от цены открытия в течение дня колебания составляли плюс-минус 5%. Период COVID-19, 2020 год — где-то II квартал 2021 года. В период COVID-19 — плюс-минус 10% в течение торговой сессии, в течение дня.

2022 год — резкое снижение поставок российского газа на европейский рынок. Торговые сессии осенне-зимних периодов на европейских торговых площадках: волатильность цен в течение дня — плюс-минус 15%.

То есть оказывается, что снижение поставок российского газа для европейского газового рынка оказалось хуже COVID-19. И это факт. Факт наглядный.

Посмотрим на цены буквально самого последнего периода. Я здесь буду оперировать ценами августа-сентября, октябрь у нас еще не закончен. Август-сентябрь: «вилочка» — 370 долл. за тыс. куб. м и 460 долл. за тыс. куб. м. Плюс 25%. Среднегодовая цена, которая складывается сейчас к концу 2024 года, — в два раза выше, чем средняя цена периода 2016–2020 годов.

То есть мы с вами фиксируем, с одной стороны, очень высокую волатильность. Мы фиксируем с вами высокий уровень цен. И фиксируем, что появились новые игроки. Традиционные механизмы, которые давали стабильность, предсказуемость и экономическую эффективность для промышленности, ушли. И ситуация характеризуется очень-очень высокой степенью неопределенности.

Если делать оценки того, что все-таки будет происходить дальше, сегодня мы уже об этом говорили, — волатильность будет возрастать. А вот что касается абсолютных цен на газ, по-видимому, вероятность нового ценового шока для Европы — очень-очень сильно «от нуля». И с этим согласны почти все эксперты газового рынка, которые видят, что на рынке произошли очень серьезные, фундаментальные изменения. Которые, к сожалению, не создают больше надежности, больше стабильности, больше устойчивости на газовом рынке.

Ведущая: Спасибо, Алексей Борисович. Я думаю, последним вопросом мы подведем итоги всей сессии и поговорим о том, что здесь было озвучено.

Как Вы считаете, как будет формироваться новый энергетический миропорядок и какие возможности это открывает России?

А. Миллер: Сегодня мы говорили о кардинальных и глобальных изменениях. И без сомнения, формирование нового энергетического порядка, в первую очередь, будет предопределено дальнейшим демографическим всемирным ростом. А это значит появление новых потребителей. Появление новых потребителей — это значит экономический рост, это рост энергопотребления. И, в первую очередь, это рост не просто энергопотребления, а рост потребления газа — самого надежного, самого экологически чистого и экономически эффективного первичного ресурса.

Здесь мы также отмечали, как быстро развивается цифровизация. И мы видим яркие примеры в ТЭКе. Цифровизация — энергоемкая вещь. И без сомнения, дальнейшее наращивание темпов цифровизации во всем мире потребует еще больше энергоресурсов.

При этом мы прогнозируем глобальный спрос на газ в 2050 году на уровне 5,7 трлн куб. м газа, и газ будет лидером этого баланса с 26%. Номер один.

В подтверждение я могу привести цифру этого года. За 9 месяцев 2024 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года всемирный спрос на газ вырос на 60 млрд куб. м. На 80% эти 60 млрд куб. м прироста были сформированы тремя странами — это Китай, Индия и Россия.

И хотел бы здесь, конечно же, еще отметить и роль стран Глобального Юга. 25 лет тому назад страны Глобального Юга потребляли 45% мирового спроса на газ. В текущий период времени они потребляют 55% мирового спроса на газ. По нашим оценкам, к 2050 году объем потребления газа этими странами в глобальном энергетическом балансе будет 70%.

И здесь необходимо отметить, что мы являемся свидетелями и участниками совершенно уникального явления — формирования нового устойчивого газового региона, который очерчен, я бы так определил, Центральной, Южной Азией, Кавказом, Дальним Востоком, а также с дальнейшим созданием новых крупных экспортно ориентированных коридоров в направлении Северо-Восточной Азии.

Мы здесь должны привести конкретный пример, поскольку у нас присутствуют представители этого региона. Я хочу сказать, что «Газпром» за 9 месяцев 2024 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года увеличил объем поставок газа в страны Центральной Азии в два раза. Такого не было никогда.

И мы продолжим нашу работу. Я могу сказать, что работа в рамках форума будет еще продолжена. Нам предстоят очень серьезные переговоры, и я уверен, что будут достигнуты новые договоренности, поставлены новые цели и новые задачи.

Хотелось бы сказать несколько слов и о таком крупном производителе, как Соединенные Штаты Америки в связи с тем, как же все-таки будет формироваться новый глобальный энергетический порядок.

Давайте посмотрим, что происходит в США: в США происходит замедление темпов добычи газа — раз. Истощение сланцевых месторождений, снижение финансирования геологоразведочных работ, рост внутреннего спроса. И что самое любопытное, мы видим в этом году по отношению к аналогичному периоду прошлого года — на 6% вырос импорт Соединенных Штатов Америки трубопроводного газа из Канады. Мало кто об этом знает. Мало вообще кто знает, что Соединенные Штаты Америки являются также импортером газа. И таким образом держат свой газовый баланс.

Если говорить о возможностях для России, то в продолжение всех тех тезисов, которые прозвучали сегодня в рамках нашего пленарного заседания, без сомнения, новые возможности — это справедливые принципы глобального сотрудничества на газовом рынке в рамках таких экономических объединений, как БРИКС. Это во-первых.

Во-вторых, все те глобальные изменения на газовом рынке, которые мы с вами сегодня обсудили, отметили, они создают возможность сделать российскую газовую отрасль еще более устойчивой. Выставка нашего форума является тому ярким подтверждением. И это только начало.

Чем хочу завершить. Конечно же, с точки зрения возможностей — это укрепление Россией своих лидерских позиций на мировом энергетическом рынке.

Спасибо!