Выступление Алексея Миллера на пленарном заседании РЭН-2022 «Новые вызовы — новые возможности. Что ждет мировой нефтегазовый рынок?»

Ведущая: Алексей Борисович, европейские страны сейчас очень активно говорят, что они готовы к зиме, что у них заполнены ПХГ практически на 90% и при этом идут поставки СПГ. Вот как Вы оцениваете готовность Европы к безболезненному прохождению зимы?

А. Миллер: Спасибо большое за вопрос. Но, если обозначать остроту вопроса, то надо отметить, что со стороны европейских потребителей, со стороны европейских политиков вопрос формулируется в большинстве своем таким образом: «Переживет ли Европа предстоящую зиму с тем запасом газа, который она накопила?».

Увеличенная фотография (JPG, 794 КБ)

Да, если говорить о проценте активного газа, который сегодня накоплен в европейских хранилищах, он не маленький, 91%. Но вопрос надо разделить на два. Первый — это активный объем газа, который накоплен в подземных хранилищах Европы в целом, и второй — возможность прохождения подземными хранилищами Европы осенне-зимних пиков. Это вопросы разные. Надо сразу отметить, что 91% заполненности подземных хранилищ газа в этом году, по сути, это совершенно другая цифра, чем та, которая была в прошлом году, несколько лет тому назад. Почему? Потому что на сегодняшний день совершенно другая логистика, совершенно другие источники газоснабжения европейского рынка. А это значит, что бремя, которое ляжет на подземные хранилища Европы, будет, по-видимому, значительно больше, чем в предыдущие годы.

Если говорить об объеме активного газа в «подземках» Европы, то, конечно же, в первую очередь надо говорить о Германии. Именно Германия является страной, у которой самые большие подземные хранилища, самые большие возможности по объему закачки активного газа. Но этот объем составляет при 100-процентной закачке 21,5 млрд куб. м газа. Германия, по-видимому, закачает около 20 млрд. По оценкам, которые отталкиваются от ретроспективных данных, Германия за предстоящий осенне-зимний период потребит 60 млрд куб. м газа, может быть, чуть больше. За осенне-зимний период. Это значит, что газа в подземных хранилищах Германии хватает на два, максимум два с половиной месяца.

И есть, конечно, разные прогнозы. А могут быть только прогнозы, потому что мы понимаем, что прохождение осенне-зимнего периода — это также и температура за окном — холодная, аномально холодная будет зима... Но есть, конечно же, прогнозы как оптимистические, так и очень пессимистические. А очень пессимистические прогнозы говорят о том, что в европейских хранилищах на период окончания отбора газа в марте 2023 года останется около 5%.

Да, Европа переживет. Только что будет с закачкой уже к зиме 2023–2024 годов? И тогда становится ясно, что энергетический кризис пришел не на короткий период времени. И причины энергетического кризиса носят системный характер.

Но, как мы отметили, в целом активный объем газа, закачки газа — и в Германии, и в Европе — это на самом деле только одна часть вопроса. Есть гораздо более острая часть вопроса, которая называется «прохождение зимнего пика».

А вот прохождение зимнего пика — вы знаете, зима может быть относительно теплой, а вот какая-нибудь одна неделя или даже пять дней будут аномально холодные. И вы знаете, за этот короткий промежуток времени, не дай Бог, можно заморозить целые города, целые земли.

Давайте поговорим о цифрах пикового баланса. «Газпром» на европейский рынок в зимние пики поставлял в предыдущие годы, по суткам, от 600 млн куб. м газа до 700 млн куб. м, даже чуть больше, когда пришел холодный антициклон, всем хорошо известный «Зверь с Востока». Но если говорить о пиковых объемах поставок и говорить о том, сколько газа будет не хватать в суточном европейском балансе, то европейские эксперты сегодня называют астрономическую цифру. 800 млн куб. м газа может не хватать Европе в течение суток при аномально сильных холодах. Это одна треть всего европейского потребления.

Конечно же, эту ситуацию аналитики, эксперты, профильные министерства и компании, которые работают на европейском рынке, знают. И, конечно же, готовят план мероприятий к тому, как с этим справляться. Давайте немножко поговорим о тех мероприятиях, которые рекомендуются. И в какой степени вообще они реалистичны.

Увеличенная фотография (JPG, 711 КБ)

Первое, предлагается введение системы квот. Система квот, когда отсутствует формула квотирования, когда отсутствуют критерии квотирования. И вообще, когда отсутствует механизм наказания тех, кто не выполняет эти предписания по квотам. Очень большое сомнение вызывает такой механизм в пик осенне-зимнего периода, очень большой вопрос.

Другое предложение, сегодня Владимир Владимирович Путин об этом говорил, введение потолка цен. В частности, введение потолка цен на газ. Но вы знаете, когда слышишь такие предложения, вспоминаются слова хорошо известной нашей песни «Ледяной потолок, дверь скрипучая». И далее по тексту. Не забывайте нашу русскую культуру, изучайте. И надо понимать, что сегодня никакого принуждения производителей газа к тому или иному ценовому поведению нет и быть не может. Поэтому, вот «ледяной потолок», — это очень образная картинка того, что это за предлагаемые меры.

Теперь, очень серьезные и масштабные денежные интервенции. То, что называется «субсидирование цен на газ». Цифры, которые называются, они просто астрономические. А проблема, или проблемы даже, которые дополнительно возникают, они еще более системные. И по такому пути пошла Германия. Вот Германия говорит о том, что они уже выделили 200 млрд евро на субсидирование цен на газ. Что это значит? Это значит безлимитная, без ограничений закачка газа в подземные хранилища, но газа очень-очень дорогого. Первый вывод, который следует, это приговор низкой инфляции. Просто приговор.

Второе — но тогда то, что уже задействовано, говорит о том, что нет никакого европейского рынка газа. Это уже не рынок.

И третье — вообще под удар ставится так называемая европейская солидарность. Потому что у одних экономик Европейского союза, более сильных, есть такие возможности, а у других экономик таких возможностей нет. При этом в похожих ситуациях в отношении других продуктов и других экономических коллизий как раз всем и говорили, что так поступать нельзя. А оказывается, вот в ситуации с газом — можно. И при этом в таких огромных масштабах. Но в конечном итоге это газ дорогой. К чему это ведет? Это ведет к деиндустриализации, к деиндустриализации Европы. А методы, шаги, которые предлагаются, тоже очень интересные — национализация: национализация газового рынка Германии, национализация газовых трейдеров. А что это такое национализация? Это — затраты перенести на бюджет, то есть затраты перенести на налогоплательщика.

Ведущая: И к чему это все приведет?

А. Миллер: К чему это все приведет. Вы знаете, экономический рост — это рост энергопотребления. И сегодня уже отмечалось, что так называемое относительное благополучие Европейского союза и, в частности, Германии в течение очень долгого времени держалось на дешевых энергоресурсах из России. И продолжалось это более 50 лет. К чему это приведет? Дешевый энергоресурс, газ, в Германии давал более чем 100-кратное кредитное плечо для благополучного финансирования немецкой промышленности. Фактически, это удар по экономической модели, которая существовала до последнего времени. Очень серьезный удар.

Какие предложения еще звучат? «Давайте сделаем картель потребителей». Неоригинальное предложение. Но, вы знаете, мы играем в игры, по правилам, которые придумали мы. И не играем в игры по правилам, которые придумали не мы. Не было никаких картелей потребителей на наших ключевых рынках. А вот знаете, некоторые эксперты говорят о том, что просто некое упоминание о возможности создания газового ОПЕКа — это очень серьезная инвестиция в газовые цены.

Возвращаясь к вопросу о том, переживет Европа с тем объемом закачки газа в подземные хранилища, которые у нее сегодня есть, или нет. Ответ очень простой — гарантий никто никаких дать не может.

Ведущая: Алексей Борисович, в своем выступлении Владимир Путин уже назвал ситуацию, которая произошла на «Северных потоках», и на первом, и на втором, актом международного терроризма. Швеция уже заявила официально, что не допускает российскую сторону к рассмотрению всех деталей инцидента. В том случае, если будет воля со стороны Европы, запрос на прокачку по возможно уцелевшей второй нитке «Северного потока — 2», есть ли сегодня ресурсы у «Газпрома»? И как много времени потребуется для проведения всех работ для того, чтобы закачка была пущена? И, в случае необходимости, опять же, со стороны Европы, мы готовы принимать участие в ремонте и запуске трех других ниток?

А. Миллер: Спасибо за вопрос. Нас до сих пор не допустили к местам аварий. Это, я думаю, такие штрихи к портрету. Это первое. Действительно, вторая нитка, нитка «Б», «Северного потока — 2» находится под давлением. Может быть у нее есть повреждения, но абсолютно точно там нет утечек газа. И, отвечая на ваш вопрос, конечно же надо разделить ситуацию по «Северному потоку — 2» и по «Северному потоку — 1».

Давайте начнем с «Северного потока — 2». Если одна нитка уцелела. Вы знаете, что «Газпром» приложил абсолютно все силы, все знания, весь опыт и все наши технологические возможности для того, чтобы в необходимые сроки создать эти газотранспортные мощности «Северного потока — 2». Как вы понимаете, мы этот новый экспортный магистральный морской маршрут создавали для Европы и для Германии как для покупателей, как для наших заказчиков. Это не какая-то самодеятельность «Газпрома» — строить такие магистральные газопроводы через Балтику.

Ведущая: Да еще и такие дорогие.

А. Миллер: Да, и еще такие дорогие. Я хотел бы обратить внимание, что не только морские газопроводы дорогие. Но и обращаю ваше внимание на ту часть газотранспортной инфраструктуры, которая под эти газопроводы создана на протяженной территории Российской Федерации. Об этом в Европе как-то не очень любят говорить и даже вспоминать. И вот когда было всё построено, было построено вовремя, подчеркиваю — было построено по заказу Европейского союза и Германии, сказали, что нет, вы знаете, а) — санкции, б) — Третий энергопакет, сертификация, и так далее, и так далее, и так далее. И вообще, у нас вот есть тут 12-мильная наша зона, территориальные воды Германии, и тут вообще особый режим и так далее.

Вторая нитка находится под давлением, поэтому мы можем здесь однозначно сказать, что шарик — на стороне Европейского союза, Германии. Если газопровод получает сертификат, то поставки газа мы можем начать сразу.

Что касается аварий на газопроводах — это «Северный поток — 2» и «Северный поток — 1».

«Северный поток — 2». Первое — здесь необходимо отметить, что газопровод находится под санкциями. И надо отметить, что «Северный поток — 2» на сегодняшний день еще пока не эксплуатировался. И, соответственно, это не какое-то сразу автоматическое начало поставок тем потребителям, поставки которым были прерваны из-за этих аварий. Поскольку он не эксплуатировался, никакого прерывания поставок газа в Европу и в Германию не произошло.

В отличие от ситуации по «Северному потоку — 1». Поскольку поставки по «Северному потоку — 1» были, а прервались они до того, как произошли акты международного терроризма на двух нитках «Северного потока — 1», надо понять, что восстановление «Северного потока — 1» завязано еще на одну очень серьезную технологическую проблему. Это двигатели компании Siemens на компрессорной станции «Портовая». Так вот, на сегодняшний день надо понимать, что нет ответа на вопрос: «Как и зачем восстанавливать нитки „Северного потока — 1“, если двигатели на компрессорной станции „Портовая“ находятся в нерабочем состоянии?».

Вы знаете, говоря об актах международного терроризма, именно так Владимир Владимирович Путин в своем выступлении сегодня сказал об этих взрывах, необходимо обратить внимание на то, как произошедшее называется и оценивается со стороны европейских стран. Любопытно. Оказывается, это «саботаж». Не акт международного терроризма, а саботаж.

Вообще-то, саботаж — это французское слово, что значит — стучать ботинком.

Вы знаете, создается такое впечатление, что кому-то очень нравится политический лексикон начала шестидесятых годов прошлого века. Так, глядишь, и про «кузькину мать» вспомнят.

Но задаемся вопросом — сколько времени потребуется для восстановления поврежденных ниток. И здесь необходимо отметить, что проблема не столько даже технологическая, хотя и технологически очень непростая.

Первое — это вопрос политический. И ЕС, и Германия должны дать четкий, ясный политический ответ о том, что они заинтересованы и хотят, чтобы эти нитки были восстановлены. И дали гарантии дальнейшей безопасной эксплуатации этих ниток. Есть вопросы санкционные, есть вопросы экономические, есть вопросы юридические. И только после решения всех этих вопросов можно приступать к технологическому восстановлению, к восстановлению целостности подорванных газопроводов. Если давать временную оценку, то это не один год. Это достаточно долгая история.

Сегодня с трибуны прозвучали слова Владимира Владимировича Путина о «Турецком потоке». Вы знаете, действительно, гораздо быстрее с точки зрения даже восстановления ниток подорванных «Северного потока — 1», «Северного потока — 2» можно создать, взамен газотранспортных мощностей, утерянных по морю на Севере, мощности на Черном море. Как все хорошо знают, «Турецкий поток» проходит только через две экономические зоны — России и Турции и, соответственно, через территориальные воды России и Турции. И глубина там не как на Балтике, а 2 км 150 м. Без сомнения, «Турецкий поток» себя уже показал как надежный маршрут поставок газа в Турцию, нашему надежному партнеру, и на европейский рынок. По-видимому, вопрос о том, что утерянные мощности на Севере, на Балтике, могут быть перенесены в Черное море — это актуальная и своевременная постановка вопроса.

Ведущая: То есть получается, что технически мы готовы сделать там хаб, о котором говорил глава государства?

А. Миллер: Технически мы готовы построить газотранспортные мощности. То, что касается хаба, без сомнения, можно рассматривать вопрос о торговой площадке на границе Европейского союза и Турции.

Ведущая: Алексей Борисович, Вы своем выступлении, и глава государства, и сейчас Александр Валентинович, сказали о перераспределении и перенаправлении, в том числе экспортных мощностей. Если говорить с точки зрения «Газпрома», как будут реализовываться эти проекты, о которых уже шла речь?

А. Миллер: «Газпром» уже не один год реализует Восточную газовую программу и, конечно же, стержневыми проектами являются газопровод «Сила Сибири», освоение Чаяндинского месторождения, Ковыктинского месторождения. И мы в настоящее время ставим рекорды суточных поставок газа в Китай сверх тех контрактных объемов, которые у нас есть.

Азиатский и, в частности, китайский рынок являются самыми динамичными рынками в мире. И, конечно же, «Газпром» своей стратегической направленностью по выходу на этот рынок всё это учитывает. Самое главное, у нас есть подготовленная ресурсная база, как в Восточной Сибири, так, хочу подчеркнуть, и в Западной Сибири. И мы оперативно можем нарастить объемы поставки на азиатский рынок в самые короткие сроки.

Кроме уже работающего газопровода «Сила Сибири», газ по нему поставляется с Чаяндинского месторождения, до конца года мы вводим Ковыктинское месторождение, и газ Ковыкты пойдет также на китайский рынок, нами подписан контракт на поставку газа в Китай с Дальнего Востока — «дальневосточный» проект. И в настоящее время мы уже находимся на стадии разработки проектно-сметной документации по проекту строительства газопровода через территорию Монголии, из России в Китай — строительство газопровода «Сила Сибири — 2». Это, конечно же, просто приумножит наш экспортный потенциал в направлении Азии.

Еще одна задача, которая была поставлена Президентом Российской Федерации, — это соединить Единую систему газоснабжения, которая есть в европейской части страны, с той газовой инфраструктурой, которая в настоящее время уже создана на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири. Соответственно, мы приступаем к строительству перемычки, которая соединит восточную и западную части страны. И это, конечно же, в первую очередь обеспечит возможность как для увеличения объемов потребления газа промышленными потребителями на востоке страны, так и для ускорения темпов газификации в этих регионах.

Программа газоснабжения и газификации, работа по социальной газификации являются одними из приоритетных для «Газпрома». Президентом Российской Федерации здесь четко расставлены приоритеты. И могу заверить — что касается тех целей и задач, которые поставлены перед «Газпромом» в рамках программ газоснабжения и газификации, они абсолютно все будут выполнены строго в срок.

Надо отметить, конечно, и тот момент, который касается догазификации. Сейчас эта работа ведется в очень тесной кооперации с Правительством Российской Федерации. В частности, с Александром Валентиновичем Новаком, который руководит Федеральным штабом. Речь идет о газификации домов, домовладений в тех населенных пунктах, куда уже был приведен газ.

И, без сомнения, вопросы, которые касаются газового оборудования, о чем в своем сегодняшнем выступлении Владимир Владимирович Путин говорил. Возможность приобретения такого газового оборудования — это один из тех вопросов, которые сейчас решаются, и он абсолютно точно будет решен. Речь идет о понятных финансовых механизмах, с участием, в том числе, конечно, и регионов. Хотя, как Владимир Владимирович отметил, у регионов есть разные финансовые возможности. Но, в конечном итоге, абсолютно для всей страны мы программу социальной газификации решим. Решим в те сроки, которые перед нами ставит государство.

Ведущая: Спасибо, Алексей Борисович.