Подарить металлу первую жизнь

Жизнь любого человека состоит из решающих моментов. И одним из них, без сомнения, стал пуск Киринского месторождения в 2013 году. Провести эту ответственную процедуру доверили молодому и перспективному работнику ООО «Газпром добыча шельф» — Андрею Анищенко. Тогда он был заместителем начальника установки комплексной подготовки газа, а сегодня трудится в должности заместителя генерального директора по производству. Но вне зависимости от должности именно он стал тем, кто вписал себя в историю, стал человеком, запустившим первый в России подводный промысел.

Первого августа 2013 года я приехал на Сахалин. На тот момент Киринское месторождение уже было частично освоено, шло активное строительство объектов. Я не застал этап, когда здесь была только глухая тайга. Помню, что сам мой приезд на Сахалин ознаменовался ощущением совершенно другого мира и региона. Все было абсолютно незнакомым и непривычным. Даже воздух, как мне казалось, отличался от того, которым я дышал до сих пор, по вкусу, цвету и запаху.

Сама Киринка… Я прошел строительство инфраструктуры для освоения валанжинских залежей на Заполярном месторождении. И возведение берегового комплекса здесь принципиально от того объекта не отличалось. Для меня это не было чем-то абсолютно новым. Это был такой же рождающийся промысел: металл, стоящий на берегу, остовы цехов, доставленное и уже частично смонтированное оборудование.

Момент моего приезда совпал с наиболее горячей порой на стройке. Уже завершили установку основного оборудования, все главные элементы технологической мозаики были собраны. И два месяца, август и сентябрь, шли испытания всех систем. В августе мы занимались основной технологической цепочкой, а на сентябрь отодвинули наладку вспомогательных, менее ответственных и критичных частей установки.

В это время рабочий день у нас начинался в 6:00 утра, одновременно с началом смены у строителей. Мы выходили вместе с ними на площадку, где обычно курировали монтаж и пусконаладку примерно до 18 часов. После дневной смены возвращались в вахтовый городок, успевали привести себя в порядок, перекусить. На 20:00 традиционно назначали вечерний штаб с обсуждением хода строительства. Смотрели графики, планы, выясняли, что удалось сделать, где нужно поднажать.

Часто после этого мы возвращались обратно на территорию установки и там продолжали работать. Был такой трехсменный график работы. Но он касался исключительно инженерно-технических специалистов. В воскресенье мы тоже зачастую выходили на объект, но это традиционно был короткий день — на стройке проводили только половину, а остальное время посвящали «гигиеническому обслуживанию мест проживания», приведению в порядок одежды и самих себя, отдыху. Не буду кривить душой, были периоды, когда все складывалось очень удачно и воскресенье было полноценным выходным днем. На месторождении царила особенная атмосфера. Дело в том, что на Киринском собрались люди со всей страны. Очень многие прилетели из Ямбурга, как и я. Помню даже, что была статья в газете «Пульс Ямбурга», которая называлась «Привет с Сахалина!». В ней отмечались те люди, которые перешли в «Газпром добыча шельф» из «Газпром добыча Ямбург». Вторым значимым донором первичных производственных кадров был «Газпром добыча Оренбург».

По моим наблюдениям, люди на Сахалин ехали преимущественно двух типов. Первые — те, кто очень хотел познакомиться с новой технологией подводного обустройства и своими глазами посмотреть на подводный добычной комплекс. Я себя причисляю к этой категории: хотелось узнать, как работать с новым типом технологий добычи газа. Это затягивало и вызывало интерес.

Но кроме таких специалистов, на остров ехали опытные работники отрасли, которые долго трудились в «Газпроме», имели очень высокие разряды. Их целью были уже не подводные технологии, а знакомство с природой и жизнью на Сахалине. Были те, кто после вахты отказывались от поездки домой и отправлялись в путешествие по Сахалину. Или шли еще дальше: я знаю несколько человек, которые покупали на Сахалине автомобили и отправлялись в автопутешествие по городам. Смотрели Россию своими глазами, а не из иллюминатора самолета. Некоторые даже рассматривали остров как место для будущей жизни.

Усилиями такого мощного и разностороннего коллектива к октябрю 2013-го мы подошли в «хорошей форме», штатно Киринское месторождение было готово к пуску. Перед нами, специалистами, которые последний год занимались подготовкой всех систем, встал новый вызов — торжественный пуск. Нужно было решить множество вопросов. И одним из них была организация доклада для первых лиц «Газпрома» и всего государства. В первую очередь решали, что нужно сказать и кто будет это делать.

В газовой промышленности существует традиция: именно руководитель производственного объекта лично проводит его пуск. Это продиктовано тем, что технологический персонал в это время занимается контролем всех параметров на постах. А руководитель берет на себя ответственность за работу предприятия в целом.

Был к тому же вопрос психологической готовности к выступлению — подготовиться морально. Нужен был человек, который будет готов к этому испытанию. Совпал еще один момент — у меня была очень длинная вахта перед пуском. Я провел на Киринском месторождении август, сентябрь и уехал домой буквально на 8 дней в начале октября. То есть все финальные операции на месторождении проходили при моем непосредственном участии.

Мы коллективно посовещались и приняли решение, что не стоит заниматься передачей данных об установке, накопленных за эти два месяца, другому человеку. Так честь оказаться за пультом и нажать на ту самую кнопку выпала мне. Я не воспринимал это тогда и не воспринимаю сейчас исключительно как мою заслугу. Это было общее достижение всего коллектива, каждый из нас внес свой вклад на собственном участке, сделал все от него зависящее.

Пуск — это важный и значимый момент, но это не событие в вакууме, не тест систем с нуля. Чтобы принять решение о готовности нажать на кнопку, самое первое, что ты должен понимать, — это то, что все сделано правильно. Здесь не может быть слова «надеюсь». Ты осознаешь, что все планы выполнены, все мероприятия проведены, ответственные за каждое направление доложили, что все сделано успешно. При этом всегда остается небольшой процент неопределенности, потому что в секунду пуска весь объект начинает функционировать как единое целое. Поэтому персонал находится на дежурстве на каждом узле, ведь могут возникать отклонения…

Из-за этого я волновался. Но главным в тот момент было даже не волнение, не гордость, не самоудовлетворение, а чувство радости от того, что ты даришь жизнь чему-то новому.

Ведь ты помнишь, как оборудование лежало в цехах на полу, стояло на складах. И ты его в этом состоянии воспринимаешь как что-то неживое, как что-то исключительно механическое. Проходишь мимо, смотришь, может, восторгаешься масштабом или совершенством форм. Но не более того. Но когда оно начинает оживать светом, звуком, ощущением того, что все трубопроводы наполнились продуктом, технологическими жидкостями и газами... У всего в этот момент появляется своя аура. Очень многие газовики именно с этого момента подходят к оборудованию как к живому существу. В тот раз случилось то же самое: каждый цех, каждая система приобрели именно свой, им присущий почерк и характер.

Хотел бы я еще раз пережить подобное? Честно и не кривя душой скажу: чтобы развивались специалисты в компании, нужно давать им выходить на первый план, брать на себя ответственность. Ведь в 2013 году у нас был пул специалистов, куда более уважаемых и опытных, в том числе и руководитель установки Александр Калекин, и генеральный директор Анатолий Сорокин. Но нет — они уступили эту честь мне, относительно молодому еще специалисту. Ради развития, закалки. Да, конечно, я нервничал, переживал, пришлось брать себя в кулак, проявить готовность… Но был бы я собой сейчас, если бы не пережил это 10 лет назад?